Мастер Го Жу

Сравнение методов: Хуатоу и Безмолвное Озарение

Это беседа Учителя Дхармы Го Жу на десятидневном затворничестве по Хуатоу, которое он провёл в июне 2009 года в Медитационном Центре Барабан Дхармы. Опубликовано в Чаньском Журнале, весна 2010 (Chan Magazine, Spring 2010). Перевод с англ. Постоянного Озарения, 2010.

Примечание переводчика:
Хуатоу и Безмолвное Озарение — два основных метода дзенской медитации.
Хуатоу — это работа с коаном, разновидность основного метода традиции Линьцзи Чань (Риндзай Дзен).
Безмолвное Озарение — метод, используемый в школе Цаодун Чань (аналог — сикантадза школы Сото Дзен).
В традиции Гора Барабан Дхармы используются оба эти метода (ученик сам выбирает, какой метод для него эффективнее).

Го Жу Фаши: Хотя затворничество ещё не кончилось, я хочу сесть к вам всем поближе. Невозможно знать наверняка, когда ещё причины и условия сложатся так, что мы снова встретимся, поэтому стоит ловить каждое такое мгновение. Важно понимать, что в практике с учителем физическое расстояние между ним и учеником не имеет значения, пока мы занимаемся практикой. Чем плотнее и усерднее мы работаем с методом, тем ближе мы к своей внутренней природе, и теснее связь отношений между учителем и учеником. Всё, что давалось на затворничестве — произнесённые слова, совершённые действия — надеюсь, это посадило позитивное, целостное семя внутри вас — в том, что в буддизме называется Восьмым Сознанием. Надеюсь, что это зерно прорастёт и будет питаться разными причинами и условиями, и станет в ваших жизнях проводником по вашей практике. Тогда, пока вы практикуете, мы с вами будем нераздельны. Уже несколько месяцев прошло со смерти Шифу, но я чувствую себя ближе к нему, чем когда-либо. Его учения и его Дхарма — семена, которые он посадил во мне, ведущие меня по пути. Желаю вам всем того же. Желаю, чтобы все учения, которые мы здесь получили — сейчас, и раньше с Шифу — процветали и служили компасом для вашей практики, так что не будет расстояния между мной и вами.

Итак, если у вас ещё есть вопросы, спрашивайте.

Участник: У меня два вопроса. Первый: если мы практикуем метод Хуатоу, должны ли мы оставаться исключительно на Хуатоу и не подключать ещё и Безмолвное Озарение? Второй вопрос о книге, "Цветы на болоте" (Swampland Flowers). Эту книгу вы используете?

Го Жу Фаши: Некоторые из учений, которые мы получили, есть в "Цветах на болоте", но не все. В этом переводе Кристофер Клири взял отрывки из этих писем Мастера Дахуэя мирянам. Там может быть трудно найти конкретные страницы о таких-то учениях — они все смешаны.

Участник: А книга, которая у вас, называется...

Го Жу Фаши: Наша книга называется "Разбить великое сомнение" (Shattering the Great Doubt). Она есть в продаже.

Отвечу на ваш первый вопрос. Общий курс всех методов Чань — один и тот же: привести рассеянный ум к сосредоточенному уму, к единому уму, а затем разбить этот единый ум в состояние не-ума, пробуждённости.

Что до конкретных методов, они могут идти разными путями — как разные входы, ведущие к одному и тому же. Если бы они туда не вели, это не были бы чаньские методы — а ведут они к осознанию (осуществлению) своего истинного чистого ума.

Кто достаточно практиковал Безмолвное Озарение дома, тот сидит в спокойствии и ясности — достигая состояния, свободного от отвлечений, от различающего мышления, и, несомненно, от блуждающих мыслей. Это именно то место, откуда можно пойти глубже. Как? Озарив истинную природу ума. Что это значит? Спокойствие и ясность, которые испытывает человек — это сян (xiang) — характеристика, проявление, явление, состояние ума. Когда раньше в практике ум был очень рассеянным, это тоже сян ума. Чем, на самом деле, отличаются эти два сян по своей природе? Хотя при сравнении они кажутся совершенно разными — одно рассеянное, а другое спокойное и ясное — по природе они одинаковы. Так что, если человек отделяет себя, как говорится в тексте, от этих сян — от этих явлений, проявлений, характеристик — то это истинный ум. Если практикующий Безмолвное Озарение удовлетворённо остаётся там, где достиг спокойствия и ясности, то это больше не чаньская практика. Чаньская практика указывает на осуществление истинного ума, а не осуществление истинного ума, остающегося в неком проявлении. В этот момент нужно заняться... вы можете назвать это сомнением, или исследованием... этого состояния ясности и этого состояния тишины. Вы должны знать природу тишины и природу озарения. Исследуйте это так, чтобы понять истинную природу ума. Если теперь вы хотите чего-то конкретного — скажем, порождать вопрос типа "Что это?" — то это можно. В Безмолвном Озарении не говорится о цань (tsan), или "исследовании" — что типично в методе Хуатоу. Вместо этого используют слово чжоу (zhou), что примерно можно перевести как исследование, проверка, осмотр, но в сущности оно указывает на то же самое. Когда человек достигает этого ума, он не должен удовлетворяться собой в этом состоянии спокойствия и ясности — что было бы очередным видом проявления, за который цепляются. Достигая этого состояния, наоборот, человек глубже исследует: "Что это? Что это за состояние? Это то же, что рассеянный ум, или что-то другое? Чем это отличается? Чем это то же самое?" Нужно проникнуть сквозь это состояние всем своим телом и умом.

Участник: Есть ли разница между цань и чжоу? Вы сказали, это что-то похожее, но есть ли между ними разница, такая же, как разница между двумя практиками?

Го Жу Фаши: Строго говоря, разницы нет. Главное — вы должны понимать, истинно и лично, что такое ваша настоящая природа, что это за истинный ум. Это главное в исследовании и проверке.

Но что касается частностей, слово цань — как в цань хуатоу, "исследование Хуатоу" — по происхождению связано с понятием участия, вовлечённости. В реальном применении, исследование Хуатоу включает создание сомнения, создание чувства "загруженности", этой неуспокоенности, этой неясности — путём задавания вопроса. В таком... вы можете назвать это даже возбуждением... в таком возбуждённом состоянии вы полностью вовлечены в это сомнение, это сомнение, это сомнение! Вы должны понять природу ума прямо среди этой непростой борьбы. В этом активном участии, сплавляя себя с этим неспокойным, возбуждённым сомнением, этим незнанием, этой непроницаемостью и изумлением, человек не пытается от этого убежать, наоборот, держится за это, держится за это, держится за это сомнение, держится за это сомнение, приклеиваясь к сомнению! И, в то же время, он не порождает различения. Обычно, когда мы возбуждены, у нас всевозможные различающие умы, но в практике Хуатоу нам это не нужно. Так что, с одной стороны, полная поглощённость и участие, а с другой стороны различающий ум как бы умирает посреди этого. Вот этот процесс сомневания — чувство не подозрения, а пытливости — чувство сомневания возникает из спрашивания — "Что такое У?" "Что такое У?" "Что такое У?" — без различающего ответа. "Что такое У?" "Что такое У?" Это сомневание приводит человека в состояние полной поглощённости и единства — и в конце концов, когда весь ум обретений и потерь, различение и привязанность отваливается, тогда человек воспринимает собственную природу. Такое участие очень похоже на пылинки в воздухе — прямо сейчас, в этом пространстве; тут всё что угодно плавает кругом, прямо в этом пространстве, и на самом деле невозможно разделить пространство и эти пылинки. Они вместе повсюду — где пылинки, там и пространство; и по всему пространству — пылинки. Это полная вовлечённость, полное участие, не отдельное, и в то же время не порождающее различений. Исследуя таким образом, человек осознаёт истинную природу ума. Исследование Хуатоу — довольно интересный процесс. У нас всевозможные омрачения, всевозможные беспокойства — и всё же мы не пытаемся от них убежать. Будьте с этим возбуждением и этой отягощённостью, и вы обнаружите их природу, их истинное лицо. Используя их так, вы сможете практиковать правильно.

Поскольку семантически у этих двух иероглифов различия так тонки, они почти неотличимы. Очень тонки и осторожны должны быть и мы в нашей практике. Эта полная вовлечённость в возбуждённый ум — на самом деле, сам себя возбудивший ум — и вопрошание "Что такое У?" "Что такое У?" — это процесс, через который и понимаешь на самом деле разницу между умом иллюзии, или омрачения, и истинным умом.

Что ж... омрачённый ум и истинный ум — на самом деле, отличаются лишь на долю мгновения. На самом деле, нет такой конкретной вещи, как этот омрачённый ум, отдельно от этого истинного ума. "У омрачённого ума все эти беспокойства, реальные и конкретные, а отдельно от них — этот истинный ум, который осознаётся, когда этот умирает" — это не то, что имеется в виду здесь. Когда вы слышите что-то подобное, это только метафора. Настоящее открытие в том, что природа омрачённого ума и природа истинного ума — одно и то же. Просто в тот миг, когда вы порождаете различение между собой и другими, обретением и потерей, истинный ум становится омрачённым. Так что, это не две разные природы, это одна реальность. И так же, когда в один миг вы достигаете точки, где различение, привязанность, направленность на себя вдруг отпадают, тогда омрачённый ум становится истинным.

Давным-давно в Китайской Империи был один высокопоставленный чиновник, который учился у одного чаньского Мастера. Он не очень понимал, что значит "Омрачённый ум — истинный ум", или что истинный ум — который у всех нас изначально — вдруг становится омрачённым умом. Так что он пошёл спросить своего очень сострадательного учителя, который обычно был очень добр с ним — спросить об этом, потому что учитель был тем, кого всегда можно спросить и быть уверенным, что получишь ответ. Он спросил: "Учитель, как это может быть, что истинный ум становится омрачённым умом?" Учитель молчал и просто сидел на месте. Без ответа. Тот подумал — может, он не слышал меня?.. "Учитель, как истинный ум может стать омрачённым умом?" Учитель всё не отвечал. Тот снова спросил, и снова не получил ответа, в третий раз. "Как это мой учитель всё не отвечает? Обычно он такой сострадательный — что бы я ни спрашивал, говорит. Может, я что-то не так сделал?" Когда он углублялся в такие мысли, учитель открыл глаза и сказал: "Вот как истинный ум становится омрачённым!" Тот осознал различающие мысли, которые у него были, и понял. Итак, в методе Хуатоу, процесс идёт в нераздельности омрачения и пробуждённости. Посреди омрачения — пробуждаешься. Посреди сансары — бодхи. Вот так практикуют Хуатоу.

Мне очень нравится этот вопрос. Меня никогда об этом не спрашивали на Востоке. Может быть, западные умы самую капельку больше развиты, чем восточные. Когда они не понимают чего-то, они "встают напротив" и спрашивают, спрашивают, спрашивают — пока не поймут. Понимающим по-китайски я уже однажды говорил, а сейчас вы услышите ещё раз по-английски. Если вы не понимаете чего-то, вы должны очень тщательно проходить вашу практику, вам нужно понимать её очень ясно — чтобы, используя её, вы могли практиковать правильно.

Так как смысловое различие этих двух иероглифов такое тонкое, то даже говорящие по-китайски просто "проходят дальше", без особых раздумий об этом. Мы должны быть очень осторожны и тонки в своей практике. Что касается чжоу — слова, которое использовал Хунчжи Чженцзюэ, когда писал о Безмолвном Озарении, иногда мы видим его вместе с мин, которое может означать разные вещи. Вместе, чжоу мин (zhou ming) можно переводить двумя разными способами. Один — "наблюдать сияние", то есть, в этом смысле мин — существительное, а не глагол. Так что, наблюдать, или исследовать, или какой бы мы ни взяли активный глагол, чжоу, наблюдать это свечение, это сияние — такое толкование указывает на чудесную функцию просветлённого пробуждённого ума.

Второй способ использовать это чжоу мин — понимать оба слова как глаголы. В китайской грамматике, особенно в классическом китайском, иногда подлежащее — существительное — не высказано явно, так что, когда переводчик вставляет его, приходится помещать его в квадратных скобках, как слово, добавленное к тексту. Порой даже глагол не выражен явно, так что правильный перевод текста в самом деле зависит от вашей практики, особенно при тонкости классических китайских терминов. Семантически, не-практикующий не смог бы работать с этими словами и выдать какие-то читабельные выражения. Это второе значение — активный способ понимания того, к чему подразумевается отсылка — а это, разумеется, истинный ум. Светимость становится глаголом: озарять. Безмолвное Озарение. Озарять в смысле наблюдать — так что, в этом смысле, наблюдение и озарение сплетены воедино.

По-китайски, практика Безмолвного Озарения — мо чжао. У чжао здесь похожая функция, как у того исследования: во-первых, наблюдение, во-вторых, сияние. Смысл Безмолвного Озарения — идти последовательно, сквозь всё более глубокие уровни, от рассеянного ума к сосредоточенному уму, к единому уму, достигая состояния тихой ясности. В этой тихой ясности нужно исследовать природу этого ума ясности, и в таком смысле озарить это состояние ума — понимая, что это состояние ума — всего лишь ещё одна форма, ещё одна характеристика, а его истинная природа — его просветлённая природа — свободна от привязанностей и любых характеристик. Вот цель. Этот процесс отличается от практики Хуатоу — при хуатоу и начало процесса, и его конец никогда не отделяются от возбуждения, своего рода загруженности. С самого начала упражняешься не привязываться ни к какой форме, не обращать никакого внимания на эти телесные и психические состояния, через которые проходишь — так что, в этом смысле это как бы бесформенная практика — где ты с формой, но не привязан к форме. Снова и снова мы говорили на затворничестве: не обращать никакого внимания на эти явления, характеристики или формы, а просто приклеиться к хуатоу, к вопросу. При таком искусном средстве ты с формой, но не привязан к форме, так что можешь назвать это бесформенной практикой. При Безмолвном Озарении конечный итог такой же, но практика включает форму — в смысле, когда ты проходишь по ступеням Безмолвного Озарения, ты ясно осознаёшь все физиологические и психические состояния от объединения тела и ума, ясно осознавая объединение себя и других, ясно осознавая переживание — всё более глубоких уровней — объединения времени. На каждой из этих фаз ты с формой, как в практике Хуатоу. Нельзя сказать, что человек привязан к форме, только потому что он с формой, но нужно очень ясно осознавать состояния, через которые ты проходишь, и все их преобразования. В этом процессе становишься хорошо знаком с состояниями тела и ума, но это может само стать ловушкой. Когда человек достигает состояния спокойствия и ясности, и удовлетворяется пребыванием в этом состоянии — это больше на чаньская практика. Важно, когда вы достигли этого спокойствия и ясности, наблюдать природу этой ясности, оставаясь свободным от неё. Вот таков ход событий в этих двух методах. Я очень рад возможности ответить на этот вопрос. Если вы получите пользу от этой беседы, вам следует благодарить спросившего.

Что касается практики Хуатоу, у первого толкования термина, "наблюдать сияние", смысл в том, чтобы активно участвовать в возбуждённом уме, беспокойстве, "неясности" хуатоу — так что, в этом смысле, оно неотделимо от активного ума. В Безмолвном Озарении, смысл практики — достичь этого сияния, этого свечения, этой ясности — но, как я уже сказал, нужно не удовлетворяться этим состоянием, а понимать через наблюдение. "Наблюдение" здесь можно понять как исследование — наблюдение и тщательное понимание. Что за понимание? Понимание этого сияния — без усаженности или удовлетворённости этим сиянием — но исследуя его. Так понимаешь истинную природу этой ясности.

Эти два пути мы можем понять и другим способом, с точки зрения учений. Безмолвное Озарение — это практика, где входишь в реальный мир через иллюзии, через условную истину. Когда говорят о двух истинах в буддизме, имеют в виду предельную истину и условную истину. О Безмолвном Озарении можно сказать, что входишь в просветление по пути условной истины, то есть, понимая природу тела, понимая характеристики, различные сдвиги и переживния тела и ума — которые, в сущности, всего лишь иллюзия. Понимая таким образом все эти изменения, сдвиги характеристик и разные состояния осуществления — и, в конце концов, осознавая, что истинная форма, или истинные характеристики — это не-характеристика, а истинное свечение свободно от свечения. А метод Хуатоу входит на путь через истину о пустотности, или предельную истину, что посреди омрачения — просветление, которое пустотно. Опять, форма это пустота, пустота это в точности форма. В этой практике не занимаешься пониманием состояний тела и ума, но идёшь прямо к уму беспокойства, понимая, что природа этого беспокойного ума не отличается от истинного ума. Когда рассуждающее мышление и различение вдруг исчезают, беспокойный ум становится истинным умом. Вот как можно понять два пути с точки зрения учений. Говоря сейчас о предельной истине и условной истине, мы можем думать о них иерархически [как о высшей и низшей], но это неправильное понимание. В буддизме две истины взаимно проникают, взаимно зависят и неразделимы. Не нужно думать, что предельная истина звучит лучше, а условная истина лишь условна и поэтому ниже. У обоих методов есть свои сильные стороны и свои слабые. Это просто два пути чань, оба равные сокровища традиции.

Есть какие-нибудь вопросы?

Участник: Фаши проводит затворничества по Безмолвному Озарению?

Го Жу Фаши: Можно ответить на это двумя способами. Один — сказать, что метод Хуатоу — это то, что дало мне вход в чань, так что он очень близок мне. Это что-то, с чем я глубоко знаком, с его процессом и тонкостями; и с тем, как упражнять мудрость, руководя практикующими этот метод. Я не практикую Безмолвное Озарение, но да, я понимаю Безмолвное Озарение и его основные принципы, и оно неотделимо от чань. В своём Чаньском Зале на Тайване я не разделяю, на самом деле, затворничества по Безмолвному Озарению и затворничества по Хуатоу; я просто использую любые методы, из которых практикующие смогут извлечь пользу. Шифу уже проложил два ясных пути для своих учеников. В соответствии с линией передачи Барабана Дхармы, у нас есть эти два разных пути практики. С одной точки зрения, я предпочитаю вести затворничества по Хуатоу, поскольку из него я получаю силы для своей практики. С другой, менее серьёзной, точки зрения — если бы я пришёл сюда и начал вести затворничества по Безмолвному Озарению, это всё равно что отбивать хлеб у того, кто уже продаёт такой товар. Нельзя быть таким жадным. Здесь есть люди, ученики Шифу, с глубоким опытом практики и пониманием Безмолвного Озарения, так что мне нет нужды продавать этот товар. Они продают его очень хорошо.

Каждый чаньский метод подходит для любого и каждого из нас. Разница только в нашем понимании, как использовать метод, и в том, как мы прилагаем свои усилия к практике. Если нам не хватает того или другого, или и того и другого, то мы не получаем силы из этого (или из любого другого метода). Но моё личное предпочтение, моё пристрастное мнение [смех] — что метод Хуатоу — действительно превосходный метод. Он может очень быстро дать практикующим вход в практику, поскольку им с самого начала говорят не привязываться к этим психо-физиологическим явлениям, что возникают при сидячей медитации и других формах практики; и им говорят, что они не отдельны от этого возбуждения, этих беспокойств — от обыденного ума, если хотите. В самом методе, вам предлагают спрашивать "Что такое У?" У — это уже ничто. Это не что-то конкретное. Там для концептуального ума нет ничего, во что можно было бы вцепиться и пережёвывать. С самого начала вам не дают ничего, за что держаться, так что, в этом смысле, это более прямой путь к осознанию своей природы.

Конечно, если вы продаёте определённый сорт арбузов, вам надо говорить, что именно этот сорт арбузов по-настоящему хорош. [смех] Так что я говорю вам, если вы не хотите оступиться на пути, практикуйте метод Хуатоу! Более того, благодаря подталкивающим техникам и стратегиям традиции Линьцзи, где Чаньский Мастер использует укоры и удары в подходящих условиях, он может освобождать практикующих немедленно, побуждая их отпустить омрачённый ум и пробудиться к их истинной природе. Так что это лучший метод. Разве увидишь такое в других формах практики чань, таких как Цаодун? Так что, за мной! [смех]

Пришла пора для еды. Как сказано в тексте, Чаньский Мастер следует формулам и формам! Спасибо, сейчас мы пойдём обедать.