Методы гунъань и хуатоу похожи в том, что практикующий старается развить ощущение великого сомнения, чтобы в конце концов расколоть его и пробудиться к просветлению.

Шен Янь. В духе чаня

Мастер Шен Янь

Как выбрать Мастера и учиться у него

Беседа Мастера Шен Яня в воскресенье, 8 июля 1984 года. Пер. с англ. Постоянного Озарения по Ch’an Newsletter – No. 38 June 1984

Будда Шакьямуни однажды упомянул, что глубину мудрости будды и обширность его заслуги может определить только тот, кто сам достиг буддовости. Точно так же, практику мастера может оценить только мастер. Ученик, соответственно, не может измерить масштаб свершений мастера. Самое большее, что он может – познакомиться с правильным взглядом Буддадхармы (Учений Будды) и убедиться, что мастер учит этому взгляду.

Правильное воззрение Буддадхармы создано тремя основополагающими принципами. Это принципы:

Давайте их рассмотрим. Буддадхарма объясняет, что все вещи, поскольку иллюзорны и лишены «я», проявляются в зависимости от причин и условий. Причины и следствия неразрывно связаны во времени, так что никакое действие в прошлом, настоящем или будущем не отделимо от своих соответствующих причин и следствий. Наконец, все крайности, такие как цепляние за пустотность или за существование, ложны и ошибочны, и поэтому единственный выход – оставаться на срединном пути, свободном от крайностей.

Ученик должен остерегаться этих ложных воззрений. Некоторые учителя считают, что есть вечно существующие дхармы (явления). Теисты, например, считают, что есть вечная душа, постоянно под контролем вечного Бога. Другие верят, что явления причины и следствия не связаны во времени. Они говорят, что события происходят лишь случайно. Материалисты признают причину и следствие только в отношении действий физического мира, где отношение между следствием и его причиной проверяется экспериментально. Но они отрицают понятие кармического закона причины и следствия, управляющего всеми планами существования, а не только физическим.

Любого мастера, чьи учения соответствуют этому правильному воззрению Буддадхармы, надо считать выполняющим по крайней мере минимальные требования к истинному мастеру. Поэтому, выбирая мастера, ученикам нужно заботиться только о правильном воззрении. Им не следует беспокоиться о характере и поведении мастера.

Но обычно они беспокоятся именно об этом. Типичный ученик, прежде всего прочего, по учениям мастера судит о нём, орлиным глазом выискивая любые несоответствия между учениями и действиями мастера. Это создаёт затруднения. При любом несоответствии между заявленными мастером стандартами и тем, что он делает, практикующий постепенно начинает воспринимать только недостатки мастера и, наконец, разочаровывается в полученных учениях. Так что он не только никогда не практикует по-настоящему, но и теряет всякую веру в практику.

Мастер всегда подвергается критике учеников. Поскольку он пробуждён, ему не нужно оставаться в обществе, но он делает это на благо увязших в заблуждениях. Действуя в обществе, он неизбежно выкажет свои слабости. Как и всем остальным, нам приходится есть, мочиться, испражняться, носить одежду и ходить по улице. Как следствие, многие смотрят на мастеров в изумлении. Они восклицают: «О Боже! Он ест еду! Как он может быть настоящим мастером, если он ест, прямо как мы? Он ходит в туалет, совсем как мы! Как он может быть совсем как мы?»

Хотя может казаться, что мастер страдает теми же недостатками, что и его ученики, надо помнить, что ум мастера всегда чист. Если бы он не был чист, то несомненно были бы недостатки в его преподавании Дхармы.

Мастера из некоторых религий предпочитают скрывать свою личную жизнь. Вы никогда не увидите, как они спят, едят или ходят в туалет. Мастера видно только сидящим в красивом месте, одетым в роскошные одежды, в самом величественном, чистом и торжественном виде. Он выглядит как полномочный представитель Бога.

Я часто говорю, что вы никогда не должны думать обо мне как боге или бодхисатве. Я в точности такой же, как и все вы. Я ем, когда голоден. И так же сплю, как и любой другой. Я даже, наверное, храплю (хотя не уверен, я же не слышу себя, когда сплю).

Однажды на последнем затворничестве, когда все участвовали в вечерней службе, я взял один из предметов для церемонии, но, поскольку я очень устал, уронил его. Тогда я подумал, что лучше не быть мастером, когда постарел, потому что тело перестаёт слушаться приказов ума. Если ученики видят явную небрежность у своего мастера, они начинают подражать этому недостатку. Конечно, если на Церемонии Подношения Пищи Меншань все начнут ронять предметы и делать ошибки, мне это очень не понравится. Я могу делать ошибки. Но это моя привилегия, у моих учеников её нет.

Даже если мастер лжёт, ворует и гоняется за женщинами, прекрасно зная, что это противоречит Винайе (канону буддийских правил) – даже если он делает это на виду у своих учеников – его всё же следует считать настоящим мастером, пока он упрекает своих учеников, если они тоже совершают проступки. Такой мастер, несомненно, пожнёт дурные следствия своих проступков. Но это его забота, и ничья более.

Большинство учеников не может этого понять, поэтому возникают волнения. Хуже всего это для тех учеников, кто совершенно не видит цели практики и учится у мастера просто заодно с другими. Вместо того, чтобы обращать внимание на учение мастера, они фокусируются на его поведении и подражают ему. Если мастер нарушает определённые предписания, они делают то же. Разница в том, что их нарушения заходят гораздо дальше, чем у мастера. Так что, если мастер нарушает Винайю 50% времени, они будут нарушать 60%. Если мастер на кого-то ругается, эти ученики немедленно начнут ругать других. Если мастер настаивает, что, в отличие от него, ученикам не разрешены дурные поступки, то эти ученики станут говорить: «Мне можно это делать, а вам, остальным, нельзя». Слепые, без цели, они не воспринимают правильного взгляда, и их груз дурной кармы растёт. Нравственные проблемы буддийских учеников и мастеров в США, которые ныне на слуху, не так уж новы.

Подобное случалось со времён Будды Шакьямуни. Например, при жизни Будды был некто Девадатта; его правила Винайи были строже, чем у Шакьямуни, и у него было множество последователей. Он обвинял Будду в попустительстве.

Кто из них был прав? Это вопрос правильного воззрения. Шакьямуни ни запрещал, ни рекомендовал строгие аскетические практики Девадатты. Он только сказал, что аскетичная жизнь полезна для умов, погрязших в заблуждениях, но не имеет смысла в других случаях. Взгляды Шакьямуни, таким образом, были центрированы на срединном пути: не вдаваться в крайности ни аскетизма, ни погони за наслаждениями. А взгляды Девадатты впадали в крайность жёсткого аскетизма. Поэтому, с точки зрения правильных взглядов, позиция Шакьямуни предпочтительна.

В течение всей истории буддизма часто шли споры, что важнее: придерживаться правильных взглядов или правил поведения. В чаньской школе есть афоризм, который советует практикующему ценить правильное воззрение превыше всего и не напрягаться из-за правил. Если ученик будет применять его на практике, то наверняка нарушит много предписаний. Это было бы неправильно. Отношение, подсказанное этим афоризмом, следует применять только к мастеру: ученик должен ценить учения мастера, но сквозь пальцы смотреть на недостатки в его поведении.

Проступки мастера – это симптомы его личной слабости или болезни. Не надо ученику хотеть заразиться такой болезнью. Ученику надо желать только найти мастера, чьё учение в согласии с Буддадхармой. Следовательно, долг ученика – применять учение к своей жизни, и только к своей. Если он делает это, то многого достигнет.