Мастер Шен Янь

Необходимые условия чаньской практики

Этот текст составлен по материалам нескольких бесед Мастера Шен Яня. Перевод Постоянного Озарения по Chan Magazine - Spring 1999; New Ch’an Forum No.19 - Spring 1999; и Chan Newsletter - No. 14 June 1981. Третья часть добавлена 27.03.2018.

1. Великая вера, великое сомнение, великий обет и великая энергия

Метод практики – это только техника. Если мы используем чаньские методы без выполнения необходимых условий, то не сможем глубоко погрузиться во практику и извлечь из своего метода пользу. Только когда у нас есть Великая Вера в чаньские методы и взгляды, в наших учителей и в самих себя, мы сможем практиковать по-настоящему.

Когда у нас есть Великая Вера, мы можем породить Великое Сомнение. «Сомнение» [здесь] означает распознание ума рождений и смертей. Мы распознаём нашу неспособность овладеть возникновением и исчезновением мыслей, нашу неспособность быть хозяевами самим себе в разных ситуациях, нашу неспособность подчинить свои волнения. Мы распознаём непосредственность противостояния со смертью в наших жизнях. Это порождает Великое Сомнение. Когда мы распознаём ум рождения и смерти и исследуем хуатоу или гунъань (коан), мы можем породить ощущение сомнения. А как насчёт тех, кто не использует метод гунъаня или хуатоу? Если они занимаются практикой, вставая лицом к лицу с непосредственностью этих рождения и смерти, то это тоже Великое Сомнение.

Когда мы породили Великое Сомнение, мы естественно разовьём Великий Обет. Мы даём обет успокоить свои умы и полностью использовать свои ресурсы, чтобы помогать всем чувствующим существам. Великий обет – это вырастание в нас Ума Бодхи (пробуждённости). Великий Обет — это как наличие Великого Направления. Без него мы не сможем быть настойчивы в практике.

Великий Обет создаёт Великую Энергию и даёт нам решимость в нашем направлении, так, что мы сможем практиковать постоянно, не прерываясь. Практика – это как ковка меча из стали. Вы не можете останавливаться, надо постоянно нагревать сталь и бить, создавая всё более и более точную форму. Мы должны научиться откладывать отвлечения и практиковать старательно и настойчиво, но при этом с расслабленным и радостным отношением. На затворничестве мы должны изолировать себя. Мы должны отодвинуть свои чувства от окружающего и отодвинуть свои умы ото всего, что происходило до затворничества или произойдёт после него. В конце концов, мы можем изолировать себя от предыдущей мысли и от следующей мысли, так, что мы цельны в настоящем мгновении. Способность оставаться непрерывно, миг за мигом, в настоящем мгновении практики – это Великая Энергия.

2. Дверь без двери

Китайский термин для чаньской практики – цань чань, что значит исследовать, погружаться, «докапываться» до сердца – живого просветления чаньской традиции.

В чань-буддизме часто говорят, что дверь в чань – это «не дверь», что метод чань – это «не метод», или что практика чань – это «не практика».

Есть знаменитая история о Мастере Наньюэ и его ученике Мацзу. Наньюэ увидел, как целеустремлённо Мацзу сидит в медитации, взял кусок черепицы и начал стачивать её камнем прямо перед хижиной Мацзу.

Мацзу, слегка раздражённый, спросил:

– Зачем ты это делаешь?

Наньюэ ответил:

– Я полирую черепицу, чтобы сделать из неё зеркало.

Во древности зеркала делали из бронзы и регулярно полировали, чтобы те могли что-то отражать. Мацзу сказал:

– Это смешно – как ты сделаешь зеркало, полируя кусок черепицы!

Наньюэ Хуайчжан отбрил:

– Если зеркала не сделать полировкой черепицы, то как ты можешь стать буддой сидением в медитации?

Другой случай:

Линьцзи громко храпел в задней части зала медитации, когда главный монах твёрдо сидел в медитации у передней стороны зала. Мастер Хуанбо вошёл и слегка похлопал посохом по помосту, на котором сидел Линьцзи. На миг Линьцзи открыл глаза, взглянул наверх, а затем вернулся ко сну. Хуанбо снова хлопнул по помосту и отошёл. Придя в переднюю часть зала и увидев, как тщательно практикует главный монах, он ударил его и сказал:

– Что это ты делаешь, со всеми этими омрачёнными мыслями? Вон тот, в задней части зала – вот кто по-настоящему медитирует.

Сам Линьцзи неоднократно учил, что не следует делать во практике искусственных усилий, а: «Просто будьте обычным человеком, которому нечего делать».

Мацзу учил, что «обычный повседневный ум – вот Путь». Дачжу, ученик Мацзу, попал в исторические записи с утверждением, что наш ум – то же самое, что и Будда. Для нашего ума искать Будду – так же ненужно, как Будде искать Будду. Точно так же, наш ум – то же самое, что и Дхарма. Использовать наш ум для поиска Дхармы – это как Дхарме искать Дхарму. Это тоже не нужно. Будда, ум и чувствующие существа не отличаются. Нет Будды вне ума, нет Дхармы вне ума, так же, как и чувствующих существ.

Когда мы читаем такие беседы о чане, может показаться, что буддийская традиция трёх упражнений – чистоты в соблюдении предписаний Винайи, взращивания самадхи и мудрости в медитации – поставлена с ног на голову. Действительно ли чань не содержит практики или дисциплины, ни в каком виде?

Да, в определённых отношениях, чань воистину не требует никаких учёбы, практики или усилий. Если бы он зависел от таких вещей, то это был бы не чань.

Однако мы очень активные и искусственные люди, у которых слишком много дел. Нужна дисциплина, чтобы помочь нам прекратить дурные привычки. По этой причине не вполне правильно говорить, что чань лишён практики. Действительно, есть принципы, которым нужно следовать.

Шеньхуэй, ученик Шестого Патриарха Хуэйнена, сказал, что предписания надо использовать, чтобы дисциплинировать свои действия. Подобным образом, пение или декламация буддийских сутр – особенно Алмазной Сутры – и взращивание самадхи нужно использовать, чтобы устранять загрязнения и успокаивать наши беспокойные умы. Только тогда по-настоящему проявится мудрость не-мысли, присущая нашей изначальной природе.

Практически все основные чаньские мастера и их последователи соблюдали традиционные хинаянские предписания отречения и махаянские предписания бодхисатвы. Были знаменитые чаньские практикующие миряне, такие как Пан Юнь и его семья. Но, хотя опыт таких людей мог быть глубок, немногие из них оказали большое влияние как чаньские учителя. Поскольку они были мирянами, вокруг них не складывалось крупных общин практикующих, и их сфера влияния не распространялась так активно. Есть и примеры чаньских учителей, намеренно нарушавших буддийские предписания. Самые почитаемые примеры такого рода – убийство кошки Наньчжуанем и сожжение статуи Будды Мастером Танься, чтобы согреться – это всё отдельные случаи, не регулярное поведение. Более того, рассматривая эти случаи внимательно, мы находим, что действия этих мастеров были, прежде всего, обучающими – направленными на донесение смысла их ученикам, а не удовлетворением личных прихотей. В общем, было очень мало примеров влиятельных чаньских мастеров, кто регулярно практиковал бы нарушение предписаний, и ещё меньше тех, кто советовал бы заниматься этим своим ученикам.

Принять обеты послушника или полного отречения всегда было минимальным требованием для проживания в Сангхе или в зале практики чаньского сообщества. Поэтому в большинстве китайских чаньских храмов строго соблюдались традиционные предписания для буддийских монахов.

На протяжении династий Тан и Сун популярность чань-буддизма росла, и выдающиеся учителя, такие как Байчжан Хуайхай, разработали дополнительные правила для подробной системы дисциплины и повседневных процедур, лучше подходящей для упражнения монахов в больших монастырских центрах. Эти правила, известные как цин гуй, или «чистые правила», дополняли, но не заменяли исходные предписания отречения. На самом деле, нравственная сдержанность, строгое расписание общины, коллективные церемонии, сидячая медитация и регулярные проповеди чаньских мастеров и личные беседы с ними – всё это важные части программы, описанной в Чистых Правилах.

Как же нам тогда понимать утверждение, что «практика – это не практика», или эти «кощунственные» истории, упомянутые выше? Настоящий смысл эти учения имеют только для тех, кто был долго погружён в установления чаньской тренировки, или для людей с очень необычными способностями. В самом деле, стирание черепицы так глубоко повлияло на Мацзу только потому, что он уже посвятил столько времени и усилий медитации. Для любого другого эта черепица могла быть бессмысленна, или попросту привести в заблуждение. Поэтому такие истории – какими бы легкомысленными они ни могли показаться – всегда нужно рассматривать в серьёзном контексте чаньского упражнения. Делать иначе значит представлять чань совершенно ошибочно.

Прекрасный цветок лотоса растёт из гниющего навоза, но мы ценим сам этот цветок, а не грязь. То есть, хотя обстоятельства могут заставить кого-то загрязнить свои предписания, нам надо продолжать ценить именно чистоту. Тем, кто не способен себя контролировать, следует придерживаться предписаний и направить свой взгляд на положительные духовные качества.

В случае святых, осуществивших освобождение, предписания действительно неважны, ведь их умы чисты и больше не подвержены страстям. Разумеется, это не значит, что они будут валяться в навозе без удержу. Наоборот, чистота и освобождение остаются высшей целью, но теперь фокусом становится очищение и освобождение других. Обстановка может стать основанием нарушить предписания, но чистота и освобождение останутся главной заботой. Необходимый курс действий будет выбираться в ясной осознанности и мотивироваться состраданием, а не личным желанием.

Идея, что для эффективной чаньской практики необходимо соблюдать определённые условия, на самом деле, не отличается от изначального буддийского учения о трёх дисциплинах: нравственном поведении, самадхи и мудрости. Когда действия тела, речи и ума чисты, Три Драгоценности – Будда, Дхарма и Сангха – проявлены полностью. Подлинные Три Драгоценности, по сути, ничто иное как просветлённая природа Будды, которая уже внутри вас. Полностью они проявляются только тогда, когда очищены три вида кармы. Чтобы очистить три деятельности – тела, речи и ума, нужно согласовываться с предписаниями и успокаивать и очищать ум путём дисциплинированного развития медитации. В самом деле, когда три действия чисты, вы, Три Драгоценности, всё на свете – единая всеобщность. Если любое из трёх действий нечисто, мир предстанет загрязнённым, Будда – давно ушедшим в нирвану, Дхарма будет пустыми словами и бумагой, а Сангхи будет нигде не найти. Следовательно, когда основные условия трёх дисциплин будут правильно соблюдаться, а практика вызреет, тогда полностью воплотится действие чаньского высказывания, что «практика – это не практика», и оживут примеры Наньюэ и Линьцзи.

3. Три требования для дзенской практики

Из интервью Мастера Шен Яня 3 мая 1981 в передаче Лекса Хиксона «В духе», радиостанция WBAI.

Великая вера

Если у вас нет веры в себя, то вы не только не продвинетесь далеко во практике, но и не преуспеете ни в чём, чего захотите добиться. Достижение веры должно прийти из вашего опыта повседневной жизни и из понимания Дхармы Будды. Понимание Дхармы Будды рождает веру в себя, поскольку ты знаешь, что Шакьямуни поначалу был просто обычным чувствующим существом, а всё же достиг буддовости. И он сказал, что каждое чувствующее существо без исключения может стать буддой. Так что вера в себя связана с верой в то, что слова Будды должны быть истиной, и вы можете достичь буддовости. Из исторических записей мы знаем, что многие практикующие, включая патриархов дзенской школы, используя методы, преподанные Буддой, достигли пробуждённости. Тот факт, что вы способны практиковать эти методы, означает, что вы тоже можете достичь пробуждённости. В связи с этим, у вас должна быть вера не только в Будду, но и в тех, у кого есть опыт – особенно в вашего мастера или учителя. Но довольно трудно верить стопроцентно в мастера, или шифу, при первой встрече. И так же трудно поначалу быть уверенным, что ты определённо можешь достичь буддовости. Только когда ты извлёк некоторую пользу, после значительной практики, ты способен верить таким образом, что определённо сможешь достичь пробуждённости.

Вот почему сначала я не требую от учеников верить во что-либо. Скорее, я просто даю им определённые методы практики. Эти методы приспосабливаются к личности и уровню практики каждого ученика. И один и тот же человек может в разное время получить разные методы. Только кода ученики извлекли некоторую пользу, применяя метод, они разовьют веру в Шифу. Тогда какой бы метод я ни велел использовать, он будет продвигаться со всем старанием. Тогда я скажу им отбросить все привязанности к собственной жизни, отбросить представления о себе и свой опыт. Если они смогут сделать это, то будут близки ко дверям пробуждённости.

Великая решимость

Но, даже когда вера обретена, если ученик за определённое время не развивает великую решимость достичь цели – пробуждённости – то, несмотря на свою веру, он не сможет быстро извлечь много пользы. Такой человек должен отдаться долгой постепенной практике, прежде чем сможет естественно войти в состояние пробуждённости. Это как грести на лодке против течения: если вы не продолжаете наращивать усилия, то, хотя у вас могло быть однажды некое переживание, вы не только слабо продвинетесь, но есть и немалая вероятность оттянуться назад. Однако после долгой практики вы можете почувствовать физическое и душевное истощение. Если вы не дремлете в сидячей медитации, то находите, что не можете заставить себя прикладывать усилия. В таком случае вы можете подумать: «Может, я пока отдохну… Если не выходит пробудиться сегодня, то попробую завтра снова. Если не завтра, то уж когда-нибудь это случится». Это называется вялая (небрежная) практика.

Поэтому у нас есть второе требование, так называемая великая яростная решимость – что значит отложить в сторонку озабоченность своим здоровьем или своей способностью поднажать во практике, потому что вы осознаёте: «Если сейчас я не продолжу практиковать, если я внезапно умру, то не смогу завершить практику в этой жизни». С таким отношением вам нужно просто усердно работать, откладывая в сторону всякую озабоченность своей жизнью и смертью. Если у чаньского практикующего нет очень плотного, непосредственного ощущения, что в любой миг он может умереть, то трудно развить великую яростную решимость. Некоторые люди, видя, как я упражняю дзенских учеников, могут думать, что мои требования неразумны, особенно на затворениях, где я могу просить их спать как можно меньше. Пока вы не почувствуете, что вот-вот свалитесь, продолжайте применять метод. Впрочем, некоторые ученики просто не могут продолжать практику таким образом. В этом случае я могу применить другой, успокоительный подход, советуя им хорошо отдохнуть, до полного восстановления, а потом вернуться и практиковать снова. Очень часто этот подход тоже работает и, выспавшись, эти ученики будут практиковать даже усерднее и разовьют великую яростную решимость.

Но тем, кто всё ещё не может развить эту решимость, я скажу, что Будда Шакьямуни посвятил себя суровой практике на шесть лет, потому что хотел спасти чувствующих существ от страданий; а после достижения буддовости он учил своих учеников методам практики. Так же и все великие дзенские мастера, век за веком, долго практиковали, прежде чем прийти ко пробуждённости, и они передали эти методы и опыт, через поколения, до нас с вами. Теперь, присоединившись к усилиям так многих людей в течение столь долгого времени, вы крайне удачливы: так быстро вы вошли в контакт с таким хорошим методом практики. Если, зная это, вы ещё не практикуете, то вам следует сильно стыдиться, когда вы думаете об этих дзенских мастерах прошлого и самом Будде. Более того, ваше тело подарили вам родители. И в течение вашей жизни так многие люди тем или иным образом что-то вложили в вас, [как-то послужили вам]. Если вы не воспользуетесь этой своей жизнью, как следует, если вы не практикуете усердно и не извлекаете некие плоды, то вы на самом деле поступаете несправедливо со всеми этими людьми – кто дал вам так много, что просто нет возможности расплатиться. Поэтому вам просто нужно старательно работать.

Великое сомнение

Когда человек породил великий стыд и развил великую яростную решимость, мы даём ему непосредственный метод дзенской практики, именуемый цань чань, или «исследование дзена». Этот метод предназначен для появления великого сомнения – третьего условия для практики. Разница между Великим сомнением и сомнением в обыденном смысле – то, что великое сомнение не означает никакой подозрительности, но, на самом деле, это абсолютная вера в метод практики. Мы используем этот метод, как проводника, чтобы спросить, что мы такое изначально. Будда сказал, что у всех чувствующих существ – природа будды. Почему же я не узнаю себя как будду? Если я не будда, то, в конце концов, кто я? Мы не пытаемся отвечать на эти вопросы, используя свои знания, опыт или рассуждения. Скорее, мы постоянно спрашиваем себя, пока все мысли внезапно не исчезнут, ум и окружающее исчезнут, и мы естественно будем в состоянии пробуждённости.