Джек Корнфилд

После экстаза – стирка

Просветление – не конечная цель; это просто ещё один миг.

Отрывок из книги Джека Корнфилда «После экстаза – стирка: Как сердце мудреет на духовном пути».

Когда я пожаловался своему настоятелю Ачану Ча, которого миллионы людей считали великим святым, что он не всегда действует, как полностью просветлённый, он рассмеялся и сказал, что это хорошо: "Потому, что иначе ты так и будешь воображать, что можешь найти будду снаружи себя. А он не здесь".

Действительно, многие наиболее привлекательные и почитаемые азиатские учителя говорили, что сами ещё ученики и всегда извлекают уроки из ошибок. Некоторые, как дзенский мастер Сюнрю Судзуки, даже не называли себя просветлёнными. Вместо этого, Судзуки Роси сказал: "Строго говоря, нет просветлённых людей, есть только просветлённая деятельность". Это замечательное высказывание говорит нам, что никто не может удерживать просветление. Оно просто существует во мгновения свободы.

(...)

Почти для каждого практикующего циклы пробуждённости и открытости сменяются периодами страха и зажатости. Времена глубокого спокойствия и новооткрытой любви часто подавляются периодами потерь, закрытости, страха или обнаружения предательства, чтобы снова смениться беспристрастностью или радостью. Своими загадочными путями сердце оказывается как цветок, что раскрывается и закрывается. Такова наша природа.

Но удивительно, какой неожиданной может оказаться эта истина. Как если бы глубоко внутри мы все надеялись, что некое переживание, некое великое осознание, достаточно много лет упорной практики… могли, наконец, поднять нас над соприкосновением с жизнью, за границы обыденных сражений мира. Мы цепляемся за своего рода надежду, что в духовной жизни сможем подняться над ранами своей человеческой боли и никогда больше не испытывать её. Мы ожидаем, что некое переживание будет длиться. Но постоянство — не истинная свобода, не уверенное освобождение сердца.

Каждый мудрый путешественник осознаёт, что мы не можем держаться за последнюю стоянку, как бы прекрасна она ни была. Делать это – всё равно, что удерживать дыхание, превращать прошлое в свою тюрьму. Как говорит один дзенский мастер:

«Просветление – только начало, только шаг в путешествии. Ты не можешь цепляться за это как за новое я, иначе ты уже в опасности. Тебе нужно вернуться назад, в полную дел жизнь, заняться этой жизнью на годы. Только тогда ты сможешь собрать воедино то, чему научился. Только тогда ты сможешь научиться совершенному доверию».

Как монах на рисунках укрощения быка [традиционная дзенская притча], большинство из нас должно вернуться на базар, чтобы воплотить своё осознание. Спускаясь с горы, мы можем изумиться, как легко наши старые привычки подстерегают нас, как удобные и привычные одежды. Даже если наше преобразование велико и мы чувствуем спокойствие и непоколебимость, какая-то часть нас неизбежно возвращается, чтобы испытать нас. Мы можем прийти в сомнение – что делать со своей жизнью, как жить в своей семье или обществе. Мы можем беспокоиться, как наша духовная жизнь впишется в наш обычный способ бытия, нашу обычную работу. Может захотеться убежать, вернуться в простоту затворничества или храма. Но что-то важное потянуло нас обратно в мир, и его часть – этот трудный переход.

Один Лама вспоминает:

«Когда я вернулся, казалось, что мои 12 лет опыта в Индии и Тибете были сном. Память о тех иномирных переживаниях и их ценность стали как бы мечтой, которую испытывал на прочность культурный шок возвращения к моей семье и к работе на Западе. Старые образы действий вернулись удивительно быстро. Я испытывал раздражительность и замешательство. Я не заботился о своём теле, беспокоился о деньгах и о взаимоотношениях. В худшее время я боялся, что теряю то, что узнал. Тогда я понял, что не смог бы жить в некоей просветлённой памяти. Вот что стало ясно: духовная практика – это только то, что ты делаешь сейчас. Всё остальное – фантазия».

Объединение духовного опыта с повседневностью – процесс многолетний. После трёхмесячной медитации безмолвного видения участников затворничества предупреждают, что в течение месяцев двенадцати могут возникать переходные состояния: блаженство, разочарование и новообретённая мудрость, по мере того, как они учатся вносить в свою жизнь всё то, что увидели. Как правило, у тех, кто был в монастыре или ездил учиться в Азию, на 5, 10, 15 лет обычно приходится 5 или 10 лет переходного периода, чтобы заново устроить свою жизнь целостно и основательно.

Одна из учителей медитации видения говорит о пятилетних циклах. Её первые пять лет интенсивной практики открыли её к обширному внутреннему миру глубоких, освобождающих осознаний.

«Как будто моему сердцу были обязательно нужны те устойчивость и питание, прежде чем я смогла коснуться горя моего прошлого. Но когда оно наконец раскрылось, следующие пять лет были противоположны. Колодец нестерпимой боли был равен восторгу предыдущих лет. Думаю, я должна была пережить и то, и другое».

В подобном духе христианская созерцательница аббатисса нашла огромную благодать, впервые придя в монастырь, но затем пришёл цикл трудной практики.

«Жизнь в нашей общине была простой и здоровой, и я бросилась в неё со всей моей любовью и энергией. И со всеми способностями очень крепко сформированной и защищённой личности. Глубокие переживания молитвы и медитации поддерживали меня долгое время. Через сколько-то лет я почувствовала, что могу доверять общине, и взяла передышку. Примерно в то время одна из старших сестёр умерла. Я чувствовала близость с ней, и это вызвало поток воспоминаний: смерть моего брата-близнеца при нашем рождении, близость к смерти моей матери, отстранённость, ненависть и потеря моего отца. Я осознала, как расколота была моя жизнь из-за моей печали. Я увидела, что даже в монашеской обители я жила поверхностно, убегая от горя и пустоты. Наконец, я остановилась. С этого осознания начались годы исцеляющей работы, чтобы найти место, где горе, монастырь, боль моей жизни и боль мира могли держаться в одном и том же священном сердце».

Обыденные циклы открытия и закрытия – необходимое лекарство для объединения нашего сердца. Но в некоторых случаях происходит не просто цикл, а крушение. Как высоко мы вознеслись, так глубоко мы можем упасть. Это тоже надо пометить на наших картах духовной жизни, чтя это как ещё одну часть великого цикла.

Ученикам, пережившим первое пробуждение, дают коан: «Явно пробуждённый человек падает в колодец. Как так?» Один дзенский мастер напоминает своим ученикам: «После любого мощного духовного переживания неизбежен спуск, борьба за воплощение того, что мы увидели». Колодец, в который мы падаем, может быть создан цеплянием за наше переживание и духовные идеалы, или удержанием раздутых идей о наших учителях, нашем пути или нашем я. Этот колодец может быть незавершённой работой нашей психологической и эмоциональной жизни – нежеланием признать нашу собственную тень, включить человеческие нужды, боль и тьму, что мы несём, увидеть, что мы всегда одной ногой во тьме. Вселенной, какой бы яркой она ни была, нужно, чтобы мы открылись и другой её стороне.

Перевод Постоянного Озарения, 2015