Джон Крук

Коаны в китайском дзене

Беседа Мастера Джона Крука (Чуаньден Цзинди) на затворении в Чаньском Зале Мэнлльвид, 1997 год.

Перевод и подзаголовки Постоянного Озарения (по Exploring the use of Koans in Chinese Zen. / New Chan Forum №32, Autumn 2005).

Два подхода и их соединение

Сегодня вечером я немного поговорю об использовании коанов и вопросов в чаньской практике – в связи с тем, что практикуем мы. Впервые изучая дзенскую литературу, получаешь впечатление, что использование коанов, или вопрошание – совершенно противоположный подход тому виду медитации, который мы в основном обсуждаем и практикуем здесь (это Безмолвное Озарение, или, как японцы называют такой подход, сикантадза). И для такого впечатления есть резонные причины.

В Китае были две школы, делавшие упор на два разных похода: «постепенный» и «внезапный». Идея внезапной школы: ты можешь решить проблему с помощью вопроса, основанного на истории-коане; происходит мгновенное открытие. А другой путь – через учёбу или сидение на подушке, медленно продвигаясь к решению, благодаря успокоению ума в медитации.

Современные учёные показали, что почти все обсуждения, расколовшие чань на эти два подхода, на самом деле, ошибались: у этих двух взглядов намного больше общего, чем казалось раньше – и более того, много споров было, так сказать, буддийской политикой.

Тем не менее, это различие сохранялось – в частности, потому, что в Японии особо используют коаны в школе Риндзай, и это контрастирует с особым использованием сикантадзы в школе Сото. Действительно, если вы специализируетесь в одном из этих подходов (как это и бывало), то они становятся двумя противопоставленными, даже соперничающими методами.

Не хочу много времени уделять этой истории; важно то, что в чань-буддизме XX века Мастер Сюй Юнь свёл много разных подходов вместе, в одной практике, которая позволила делать упор на разные стороны, выбирая их в зависимости от потребностей монаха или медитирующего.

Причиной для этого было то, что чань-буддизм начала двадцатого века в Китае был в беспорядке. Ещё до коммунизма монастыри постигло много разрушений. Благодаря Мастеру Сюй Юню, многие монастыри и практики восстановили, но для этого ему пришлось подбирать методы из тех, что выжили и были доступны. Особенно он использовал методы созерцания коана и методы Безмолвного Озарения. Ты мог выбирать, на чём сосредоточиться, и изменять соотношение между ними. И вот, в современном чань-буддизме замечательно широкий выбор возможных способов практики.

Дзен исследования

Итак, чем использование коана в сегодняшнем чань-буддизме отличается от «реформации» Мастера Сюй Юня? Как представляет это Шифу Шен Янь?

Если ты читаешь вместе работы Шифу и Сюй Юня, то получаешь хорошую картину того, как чань может подходить к коану. Способ, о котором я хочу сейчас поговорить – это развивать идею исследования. Ведь вопрошание коана – это исследование. Но исследование происходит и в Безмолвном Озарении. Очень важная сторона Безмолвного Озарения – тот миг, когда ты смотришь в развивающуюся тишину с неявным вопросом: «Что это сейчас происходит?» Ум бдителен во своём исследовании – не словесном вопросе, а исследовании. Именно это исследование, это бдительное всматривание в утихший ум порождает озарение. Нам очень важно это понять. Нет смысла сидеть на подушке, бесконечно подогревая одно и то же, нужно действительно принять именно вопрошающую точку зрения; не вопрос как таковой, но своего рода пытливый взгляд, который китайцы называют цань.

Иногда вы читаете в чаньских историях, как Мастер внезапно кричит: «Цань!» Мой первый учитель в Гонконге, Шилян Янь, подчёркивал эту идею «исследования». Исследование в Безмолвном Озарении – это бдительное смотрение на то, на чём ваше внимание.

Как я много раз говорил, исследование можно применять, на каком бы уровне вы ни были. На любом затворении некоторые могут сидеть с умами, жужжащими от мыслей, волнений и беспокойства. У других может быть довольно чистое состояние. Между людьми на затворениях всегда большие контрасты. У людей разная карма, разные проблемы в проработке. Было бы очень странно, если бы все шли с одинаковой скоростью и делали одно и то же. Но применять исследование можно на любой ступени.

Возьмём человека, сильно озабоченного блуждающими мыслями и проблемами. Как мы уже заметили, в такой ситуации мы спрашиваем себя о том, на что направлено наше внимание. «Что здесь происходит?»

Ты не просто сидишь и позволяешь вихрю волнений крутиться и крутиться, вверх и вниз в тупике, на улице с односторонним движением. Ты говоришь себе: «Ну что ж, я на улице с односторонним движением, которая никуда не ведёт; но что я здесь делаю, как я попал сюда, и как выбраться?» Ты используешь подвижный, исследовательский подход. Это требует определённой твёрдости, потому что у этой односторонней улицы могут быть кусочки, которые тебя тревожат, и их хочется избежать – и ты можешь не знать толком, пока не врежешься в них, чего именно избегаешь. Но всё же это часть исследовательской работы.

Когда ум в этом состоянии, исследовательское отношение очень важно. Разломать привычки очень трудно.

На соседней подушке может сидеть кто-то, переживающий мгновения блаженства, в полном успокоении, и всё же это капельку застой. Похожее вопрошание применимо и здесь. Не столько «На что направлено моё внимание?», сколько: «Что это происходит, что сейчас происходит?» В этом вопросе явно больше тишины и меньше противостояния, но он должным образом пытлив.

Видение очевидного

Иногда я рассказываю историю об аквариуме. Твой друг заходит в комнату и говорит: «О, какой симпатичный аквариум. Что там?» Ты смотришь на аквариум, видишь двух плавающих рыбок и говоришь: «В аквариуме плавают две рыбки». Он спрашивает: «Что-то ещё?», и ты говоришь: «Хм… нет, больше ничего, только две рыбки». «Неверно, – говорит он. – Там есть что-то ещё». Ты начинаешь смотреть… и не можешь заметить ничего, кроме двух рыбок, крутящихся по аквариуму, гоняясь друг за другом и гримасничая. Так ты проводишь много времени, глядя на аквариум и видя циркулирующих там двух рыбок.

Твой друг продолжает говорить: «Смотри дальше, этого не достаточно, смотри дальше, там что-то ещё». И, долгое время спустя, ты думаешь: «Ладно, разберусь с этим, как следует». Ты садишься тихонько, собираешься с силами, расслабляешься и смотришь на аквариум, и говоришь: «Так, что же внутри аквариума? Ну, во-первых, конечно, вода… ох… Вода, конечно, вот что там, кроме двух рыбок – вода, очевидно же».

Вот, примерно так. Но требуется это пытливое, спокойное, слегка отрешённое отношение: «Давайте глянем, что там на самом деле», – осматривая с одной стороны, потом с другой, исследовательское отношение, чтобы заметить то, что совершенно очевидно. Но очевидным это становится, только когда мы увидим.

Появление коана

Итак, как мы видели всё это время, отношение исследования крайне важно в практике даже так называемого «постепенного пути» – что, вообще-то, сомнительное название, потому что все осознания, на самом деле, внезапны. Теперь, что же происходит, если вы сидите, а ваше исследование внезапно обретает форму настоящего словесного вопроса.

Однажды у меня было интересное переживание на затворении с Мастером Шен Янем. В голове возникла фраза: «Доген подносит подарок Догену». Эта мысль не уходила. Она крутилась и крутилась в голове, когда я пытался заниматься Безмолвным Озарением. Так что я пошёл к Шифу и сказал: «Скажите, эта фраза – Доген подносит подарок Догену – крутится и крутится. Что мне делать?» Шифу улыбнулся и сказал: «Так, у тебя есть вопрос, да? Что это? Что он говорит? В этом коан, так всмотрись в него».

Итак, хотя я практиковал Просто Сидение, он сказал: «Возьми это как проблему, как вопрос». Что-то появилось в фокусе медитации, а когда оно вот так приходит в эту точку сосредоточения, то становится коаном. Есть что-то, что пришло сюда. И это можно сказать о любом таком вопросе, приходящем в этот ясный фокус.

И конечно, это не совсем то, что получить вопрос от учителя, или выбрать из книги и т.п. Отличие есть. Но это очень типично для подхода школы Цаодун. Помните, что об этом говорил Доген? (Конечно, не только он, поскольку это пришло от его учителя в Китае). Он говорил: «Коан возникает в повседневной жизни». Всё время скапливаются вопросы и проблемы – вполне достаточно, чтобы не использовать искусственно взятые из какой-то древней истории, которые воткнул в некую книжку некий собиратель историй. Вам не нужен такой коан, коаны появляются и так. Но проблема в том, что для настоящей силы коан должен куда-то указывать. Мало пользы взять как коан: «Вторник ли сегодня?», ибо, конечно, вы можете ответить – посмотреть в календарь и сказать: «Нет, сегодня среда (четверг, пятница, суббота, воскресенье, понедельник)», то есть, у вас всего семь возможностей, что там может быть. И, если вы знаете, какой день недели был вчера, то прекрасно можете понять, какой сегодня.

Коан как дверь наружу

Понятно, что вы можете совершенно потеряться на необитаемом острове, и в таком случае это может быть настоящий коан. Ведь у вас нет календаря… это становится интереснее. «Нет календаря… так какой день сегодня?» Это коан – когда нет календаря, а вы спрашиваете, который день.

Или представьте, что вы пролетели на ракете мимо Луны, куда-то в сторону Марса, и по привычке говорите: «Какой сегодня день недели?» Но нет дневного света, нет дня. Просто ракета вращается: черно-бело, черно-бело, черно-бело – поворачиваясь в лучах солнца. Вряд ли это день. И вы подумаете: «Какой день на Земле? Здесь нет никаких дней. В самом деле, что такое день?» День – это вращение планеты; освещаемой солнцем, так что там темно и светло, темно и светло, темно и светло – каждые 24 часа. Вот что такое день. Но, когда вы там – солнце просто светит, и всё черно, кроме тех мест, где его лучи падают на корабль. Там – что такое день? Это стало коаном. Бессмысленный ли это вопрос? Зависит от того, какими часами вы пользуетесь. Это превращается в «который час», и вот вам ответ.

Так и на затворении – всё зависит от того, какими «часами» вы пользуетесь. Иными словами: каков контекст, куда вы пытаетесь добраться, для чего используете время? Проблемы могут возникать и при сидении, и в повседневной жизни. И, если они указывают дальше себя самих – то вполне возможно, что это коаны.

Я представляю себе такой коан. Дорожный указатель, совершенно обычный, но на нём ничего не написано; он стоит над обрывом и указывает в Атлантический океан. «Куда бы ты направился?» – вот коан. Куда бы ты направился, с указателем без надписей, что стоит над океаном? Это, на самом деле, состояние наших жизней; вот почему это коан. В чём смысл этой жизни? Есть ли у неё вообще смысл? Есть ли смысл у космоса? Несомненна обширность пространства, его необъятность. Зачем оно? Кто его сделал? Почему я здесь? Есть ли у меня какое-то предназначение? Или я изобретаю его себе? Всё это коаны. И, конечно, они очень важны, это основы в наших жизнях. Именно решение этих вопросов несёт нам смысл.

Что дальше и зачем?

Одна из трагедий современности в том, что у современного, материалистического мира, в каком мы живём, нет высшего смысла, кроме получения денег. Так что мы очень часто сталкиваемся с бессмысленным существованием. Бессмысленным в старом понимании – когда смысл предоставляла религия, в которой ты рождался. В наши дни ты рождаешься не в религии, а в хаосе идей – люди думают то одно, то другое. Этот век во многом такой же упаднический, как Древний Рим перед падением, и, если вы посмотрите, можете найти ряд интересных исторических параллелей.

Коан живо встаёт перед нами, стоит открыть газету, почитать «Экономист» или подумать о состоянии планеты. И, если у тебя нет некоего подхода к этим вопросам, жизнь в конечном счёте становится бессмысленной, депрессивной, одинокой, отгороженной, и ты вовлекаешься во множество компенсаций: наркотики, запутанные любовные отношения, зависимости, психотерапия – всякие полумеры при отсутствии смысла.

Но есть во всём этом и нечто очень животрепещущее. Сам факт, что нет предзаданного смысла, значит, что ты можешь встречать коаны существования безо всей той чепухи предрассудков прошлого. Безо всех этих историй об аде, небесах, ангелах и прочем. В конце концов, это были просто тюрьмы – удобные тюрьмы для ума. Но мы выкинули всё это – и остались обнажёнными над обрывом, с указателем, на котором ничего не написано, над океаном. «Что ты сделаешь теперь?»

Полнота пустоты

Недавно мне прислали карикатуру: на подушках сидят двое монахов с несчастным видом. Один говорит: «Дальше ничего не будет. Вот и всё!»

Войдите в это.

Небо, глядящее на облака, идущие по голубой безбрежности пространства, может открыть вам это.

Впрочем, книги с коанами полезны – если хотите, используйте их и не думайте, что я как-то отвергаю использование старых коанов. Нет, я только говорю, что это относительный подход, использовать их не обязательно. Но они могут быть чрезвычайно ценны. Почему?.. Потому, что в этих старых коанах – озадаченность прошлых времён, когда двое глубоко созерцательных учителей или монахов говорили об одной из этих жгучих проблем. И у одного появлялся вопрос, а другой отвечал. Они говорили: «Ах, да», – и нашим вопросом становится «О чём это они, чёрт возьми?» (смех)

Иногда я открываю книгу коанов, смотрю: «Ага, верно, ага», – переворачиваю страницу, на следующей: «Ёлы-палы, не врубаюсь, просто не врубаюсь!» Так оно и бывает с коанами. Один ключевой коан – простой вопрос: «Что это?» Один китайский монах, наверное, думал об этом, сидя на подушке и услышав песню птички за окном. Он, наверное, подумал: «Ах, что это?» И это настоящий вопрос.

«Итак, что это?»

Первым делом, когда вопрос возникает таким образом – принять чуткое, созерцательное отношение. Забудьте о медитации и техниках, просто прикиньте: «Что здесь происходит? Что это? Там птичка поёт, но звук слегка отличается от обычного. Это отличие там, или отличие здесь? Ммм… Птицы поют каждый день, каждое утро примерно так, но я ни разу не слышал этого столь ясно. Так что, должно быть, отличие здесь. Интересно, в чём оно? Что это? Что это? Семидневное затворение почти кончилось, возможно, это как-то связано. Я, пожалуй, заметил некоторые изменения в последние дни…»

Итак, ты всесторонне размышляешь и размышляешь об этом, и вдруг – «Ну и ну!..» Ты думаешь: «Что это? Что здесь происходит – это озадачивает, странно, мой ум так ясен, как звон колокольчика, что это, что это за ясность?» Итак, ты вникаешь и исследуешь, вникаешь и исследуешь. И это ценно, но это только завязка битвы.

Ты сидишь, озадаченный: «Что это? Что это?», – и ты обдумал это со всех возможных сторон, и ничего не выходит. Ты слегка расчистил почву, она больше не завалена хворостом. Луга вокруг широко открыты, но вопрос ещё трепещет.

Пусть будет

Мастер Сюй Юнь советовал в таких случаях: позволь вопросу появиться, но не пытайся ничего с ним делать – просто позволь ему появиться, и пусть он как бы «делает своё дело». Ты уже пытался делать всё остальное, знаешь, ты дошёл до края своего мышления, туда, сюда, вверх и вниз… Ты разведал почву, но вопрос ещё стоит нетронутый.

Когда ты позволяешь ему «прорасти», смотри во мгновение перед его возникновением, смотри перед появлением мысли. Вопрос, по сути, просто шум – почти мантра, только этот вопрос имеет для тебя очень важный смысл, потому что ты уже исследовал его интеллектуально и мыслительно, так что это глубоко озадачивающий и важный вопрос; есть «великое сомнение» касательно этого вопроса, великое сомнение внутри тебя. «Что это? Что это?» Вы глубоко озадачены. Итак, Мастер Сюй Юнь говорит: позволь ему появиться, но больше не смотри на него, просто позволь появиться. Место, куда смотреть – прямо перед тем, где он появляется, туда и смотри, это и есть практика.

Теперь вы можете увидеть большое сходство между этим использованием вопроса и Безмолвным Озарением. Здесь у нас почти практика Безмолвного Озарения.

Красота этого метода – в интенсивности вопрошания. А, например, повторение имени будды успокаивает, умиротворяет, почти приводит к молчанию. Это хорошо, так и задумано. Но интенсивность вопроса и нарастающего на него сомнения делает вопрошание очень целеустремлённым, однонаправленным упражнением. Ум однонаправлен, это работа с другим привкусом. Вот почему она может выдать «внезапный» ответ.

Продолжая, Мастер Сюй Юнь говорит, что ответ на такой вопрос может быть очень острым, вроде внезапного прорыва. Тогда как во Безмолвном Озарении продвижение чаще постепенное, как цветок прорастает, пока вдруг не расцветёт; а в интенсивности вопрошания коана всё может прорваться внезапно.

По словам Сюй Юня, он был озадачен коаном много дней – на самом деле, в течение многих затворений. Как-то был перерыв на чай, и некто подошёл налить ему чая, но Сюй Юнь оказался неуклюж – чашка упала и разбилась. Его ум был так натяжён, что тоже разбился. В этот миг он увидел решение коана, непосредственное переживание отсутствия себя.

Однажды я спросил Шифу: «Что происходит в такие мгновения?» Мне было интересно: это прекращение мышления? Так что я спросил: «Мысли прекратились?» Он сказал: «Нет, не то, чтобы мысли прекратились. Мысли чуть ли не всегда просачиваются, о том или о сём. Не то, чтобы исчезали мысли. Исчезает я». В тот миг, по рассказу Сюй Юня, его ощущение себя как вопроса исчезло, осталась лишь разбитая чашка.

Здесь или не здесь

Об этих вещах можно найти тексты и беседы многих чаньских учителей. У кого-то может быть чудесная вспышка переживания, но её влияние может оказаться кратким и небольшим, в долгосрочной перспективе. Почему? Потому, что остались не развиты другие стороны личности. И это почти наверняка одна из причин, почему в наше время плачевно большое количество западных учителей, во чьих переживаниях «кенсё» нет оснований сомневаться, затем потерпели жалкие провалы в этичности и морали.

Люди думают: как такое вообще может быть? Нет причин сомневаться в переживании просветления. Дело, вероятно, в том, что во дзенской практике требуется больше, чем просто фокусироваться на переживаниях пробуждённости.

Помню, однажды, с переживанием такого типа, я пришёл обсудить его к Роси Кеннет, когда она была в Британии в Аббатстве Троссель Хол. Она сказала:

– Хорошо, но это напоминает просветление-оргазм, не так ли? Беда в том, что вы идёте «один, восемь, шесть, десять, два, пять». Нет-нет, так идти не нужно; идите: «Раз, два, три, четыре, пять, шесть».

Тогда я понял, о чём она говорила.

Чего хорошего в переживании, которое пускай очень продвинуто, далеко на пути, если вы пренебрегаете простыми вещами вроде того, чтобы быть добрым, внимательным, стараться справиться со своими затруднениями, работать с повседневными коанами: «Что мне делать сейчас, когда мой ребёнок захлёбывается кашлем в больнице?», или: «Что я могу сделать, когда моя любимая, кажется, больше меня не любит?», или наоборот: «Что делать с этими отношениями, когда полюбил кого-то другого?»

Это жгучие вопросы, и они не в конце пути – они прямо здесь, в начале, вопросы об осознанности, нравственном поведении, просто о попытках быть «хорошим». Поэтому Сюй Юнь подчёркивал, что не нужно рваться использовать коаны. Вы можете взять подход Безмолвного Озарения, если вам это подходит. А может быть, вам подходит даже и этого не делать, а просто наблюдать дыхание. Просто успокоить ум, не читать обо всех этих дзенских штуках; выставить их прочь. Просто успокоиться, ага?

Поклон, и дальше опять поклон

Есть современная японская история о человеке, который приходил ко дзенскому учителю в жутком замешательстве. Что бы он ни делал, казалось, ничто не помогает. У него была масса возвышенных идей, как стать великолепным монахом. Он явно меньше всех годился в монахи, но тем не менее носился с этими идеями о монашестве, и так далее, и тому подобное.

Наконец, мастер сказал:

– Хочешь совет? Ты уже давно в этом состоянии, ты прошёл двадцать затворений, а всё тот же, тебя ничто не затронуло. Советую сделать кое-что очень простое.

– Что же? – спросил тот.

– Иди простирайся перед статуей Гуань Инь, каждое утро сотню раз, и так день за днём.

И вот человек, который ума не мог приложить, что делать, отбросил свою самоуверенность и сказал:

– Ага… Ладно… я сделаю это.

Шесть месяцев он не возвращался в тот монастырь. Когда он, наконец, пришёл, мастер спросил:

– Как дела?

– Всё в порядке. Я начал понимать, что такое иллюзия.

Что же он сделал? Просто нечто, что подходило его природе. Ему надо было отпустить – и попросить: «Пожалуйста, помогите». Ему не нужно было думать: «Кто же это помогает мне? Кто такая Гуань Инь? Что это такое? Гуань Инь – это просто статуя. В чём смысл статуи?» Всё это его не заботило. Он просто нашёл статую и делал то, что посоветовал учитель. К счастью, ему хватило понимания, чтобы увидеть мудрость мастера. Он отпустил заботы о себе и нашёл простое душевное здоровье.

Собственный путь

Чудесная история, по-моему, очень важная для всех нас. Дзен прекрасен, в том числе, тем, как широк выбор возможной деятельности, возможных путей практики. Можно выбрать путь, который тебе подходит. Это не то, что узкие подходы, говорящие: «Делай так, делай сяк, вот как правильно». У нас, пожалуй, больше тонкости. Если ты ходишь с Шифу, беседуешь с ним, то много времени проводишь, как бы обдумывая, каким будет хороший подход.

Вот почему беседы с учителем во дзене так важны. Что стараются сделать оба участника беседы – открыться той теме, которую привносит практикующий – чтобы найти путь дальше. Иногда это в самом деле очень трудно. Кто знает? Иногда ты просто не знаешь. Ни учитель, ни практикующий. Понятия не имеют. Что тогда? Ну, ты можешь пойти кланяться Гуань Инь. Может оказаться очень полезно.

Коаны в чань-буддизме используют очень тонко. Можно применять их совершенно классическим способом. Мастер Шен Янь упражнялся в Японии по риндзайскому методу. Он отлично понимает могучую ценность традиционного использования коанов, и иногда рекомендует это. Он может подробно говорить о развитии Великого сомнения, о том, как ты можешь проникнуть в коан, и может использовать совершенно традиционный способ речи Риндзая-Линьцзи.

Но лично я нахожу, что особенно хорош Мастер Шен Янь в более тонких переговорах: «Ну, чем нам сейчас заняться, в чём вопрос?» Вот тут его мастерство действительно блестящее – для меня, по мне. В этом я нахожу его таким тонким учителем. И, конечно, лично для меня, его учение о Безмолвном Озарении крайне глубоко.

Итак, сегодня вечером я поделился с вами взглядами на применение коанов. Давайте сейчас проговорим, что это значит практически для данного затворения. То, что мы вместе развивали – это, в основном, подход Безмолвного Озарения. И ладно, нет нужды делать что-то ещё; продолжайте. Но некоторые могут обнаружить появление в этой практике озадачивающего коана. Если такое происходит, то может иметь смысл взять этот коан и сосредоточиться на появившемся вопросе.

Советую, прежде чем вы смените свой метод, подойти и поговорить об этом с Саймоном или со мной – и мы обсудим, насколько это удачная мысль. Возможно, нет; может быть, лучше просто сохранять спокойствие и собранность. Или даже просто наблюдать дыхание. Иногда у человека бывают странные представления о своих способностях, когда появляется привлекательный вопрос, хотя на самом деле человек к нему не готов. Его кармическое состояние может быть таким, что это окажется не очень полезно.

Если хотите, задавайте вопросы; или через несколько минут мы займёмся сидением.

Вопросы

Первый вопрошающий: Что, если появляются образы – не обязательно мысли, но образы, похожие на мысли?

Джон: Да, с образами можно работать так же, как с мыслями. То есть, это мысли, просто в форме картинок, так что, тут нет особых рекомендаций. Конечно, образы довольно интересны, по-другому, чем [словесные] мысли, потому что могут вести к мечтам и фантазиям. Возможно, образы – более непосредственный путь к нашему миру неосознанного. Но в остальном это просто макё, как сказали бы японцы – иллюзорные явления, с точки зрения нашей задачи.

Снова Первый вопрошающий: Ну, вы сказали, заглянуть в промежуток. И тогда появляется образ, предположим, будды Амитабхи. Не настоящая мысль, а образ.

Джон: Ага, что же, заглядывайте во промежутки между образами. Если образ непрерывен, как-то разбейте его, тибетцы это делают очень успешно, внезапным криком: «Пхат!»

Это разбивает – разбивает образ и бросает вас в состояние неожиданности. «Пхат!» Разбивает образ.

Снова Первый вопрошающий: Мы делаем это молча?

Джон: Можете вслух, если хотите. Но только один раз за полчаса!

Второй вопрошающий: Вы говорите, что коан может быть образом, потому, что образ может быть парадоксальным, верно? У одного образа может быть два…

Джон: Строго говоря, нет, коан – это не образ. Строго говоря, коан – это вопрос, у которого есть словесная форма. Но я думаю, если вы имеете в виду, что у вас появляется образ, глубоко вас озадачивающий, который вы хотите исследовать и проникнуть в него, то вы можете использовать его таким же путём, да.

Впрочем, образы склонны меняться сами по себе, тогда как вопрос остаётся всё тем же. У вопросов есть формальная структура, словесная, так что они остаются постоянными. А если вы пытаетесь таким же способом исследовать образ, он может сдвигаться, меняться – выходит, это не так надёжно.

Снова Второй вопрошающий: Сдвигаясь, он может дать ответ?

Джон: На самом деле, ответ не содержится в образе. Помните: мы ищем то, что лежит между, за, вне, вокруг образа. А образы – это лишь картинки на страницах. Что там за бумага?

Снова Второй вопрошающий: Пространство между сдвигами?

Джон: Да. Вы можете попробовать, да – если у вас есть образ, который вы хотите исследовать – пожалуйста, делайте это.

Третий вопрошающий: Сегодня, когда вы попросили нас выйти наружу и сесть, появился очень сильный вопрос. Я всё думал, как превратить его во практику. В смысле, я узнал этот вопрос как один из «не имеющих ответа», которые Будда не обсуждал.

Джон: Многое зависит от того, что за вопрос и каков его контекст, из чего он исходит. Иногда это может быть очень личный вопрос, типа: «Что мне делать с такой-то ситуацией?» Это не коан. Это очень важный вопрос, но не коан. Не знаю, хотите вы поговорить о вашем вопросе здесь, или это больше подходит для личной беседы. Может быть, нам понадобится уточнить, что это был за вопрос.

Снова Третий вопрошающий: Я не против. Вопрос касался махаянской идеи, что нет ничего, что требовалось бы сделать – и так далее, и так далее: нет пути и нет страдания. И всё же мир, в котором мы живём, полон страдающих людей. Полон людей, вроде нас, приходящих на затворения, и уходящих, и возвращающихся. Для меня это очень личный вопрос.

Джон: На самом деле, это совершенно настоящий коан. Вам надо заострить его до вопроса, в котором всего несколько слов, чтобы вы смогли использовать его как транспортное средство для исследования. Это глубоко парадоксальная и проблематичная тема, ведущая нас ко всему тому, что значит «пустотность». Один древний будда сказал: «Разве вы не видите, что основополагающее учение Дхармы – нет ничего с абсолютным существованием. Что не существует с абсолютной точки зрения, на самом деле, существует в относительном проявлении? Кто понимает это – тот настоящий монах и может практиковать верно»*. Если вы можете отшлифовать ваше сомнение до острого, однонаправленного вопроса, который вы почувствуете как верный, то это будет коан, который можно использовать.

(* Huang po / Chu Ch'an. 1947. The Huang po Doctrine of Universal Mind. Buddhist Society. London. p 51.)

Четвёртый вопрошающий: Вы не раз призывали нас сделать наши умы яркими. Я так понимаю, когда сидишь с открытыми глазами, это ярче, чем с закрытыми; а когда глаза мои закрываются и появляются образы, то это не так полезно – и я возвращаюсь и открываю глаза. Это правильный подход?

Джон: Не совсем. «Сделай ум ярким» на самом деле значит «исследуй»; то есть: «Выясни, на что направлено твоё внимание, не сиди просто в безделье». Исследуй, заставь ум сиять! Вот что это значит.

Вы говорите об открытых и закрытых глазах. Это верно, что медитация довольно сильно отличается при открытых и закрытых глазах. В основном, при открытых глазах мы можем быть бдительнее, легче чувствовать мир вокруг, пространство вокруг нас.

Ценность закрывания глаз в том, что иногда мы хотим «пойти внутрь». Ты хочешь не окружающего мира, а «погружения в себя». Обращать взгляд внутрь, как бы во тьму, тоже ценно. Используя на затворении оба метода, можно открыть широкий обзор своей медитативной практики. Можно обнаружить, что значит пройти глубоко внутрь; и обнаружить, что значит вернуться в окружающий мир. Во практике Махамудры используют выражение: «совместное возникновение» – это о соотношении внутреннего и внешнего.

Снова Четвёртый вопрошающий: Когда у меня появляются образы, у меня не хватает контроля для исследования.

Джон: О… приходится дать им дорогу, пока не произойдёт некоторого успокоения. Верно, иногда мы можем немногое – разве что, дать этому исчерпаться. Помните образ пивной бутылки. В ней немало шипения: вы открываете крышку, и масса пузырьков рвётся на свободу. Если вы достаточно долго спокойно сидите, пузырьки кончаются.

Вам нужно следить за тем, чтобы не возобновлять их. У ума могут быть способы «возобновлять» пузырение, не отпускать проблему, но продолжать её подпитывать, подкармливать. Вроде «ах я бедняжка». «Ох я бедненький, у меня никогда ничего не получается, моя мамочка сделала так-то, и вот я кошмар какой». Или: «Моя сестра сделала так-то, и вот я кошмар какой». Вы проходите один круг и узнаёте, что это вы делаете. Тогда у вас есть шанс сказать: «Ну вот, опять я кручу Ах-я-бедняжку». У вас есть шанс отбросить это и сделать что-то другое.

Но некоторые люди не ловят этот миг – они снова начинают: «Ах я бедняжка, сижу тут, в этом жутком Дзенском зале, со всеми этими жуткими сложными беседами и кошмарным пением по-китайски. Бедненький!» И так вы начинаете следующий круг. И вот проблема – как разорвать его?.. Тут очень полезна личная беседа с учителем.